Одно к одному
Полина и Измайлов
Эллина Наумова
События вымышлены, возможные совпадения
случайны. Автор не сомневается в том, что
труд врачей наркологов благороден, тяжел и
необходим человечеству.
Иллюстратор Вячеслав Уртеко
Дизайнер обложки Вячеслав Уртеко
© Эллина Наумова, 2017
© Вячеслав Уртеко, иллюстрации, 2017
© Вячеслав Уртеко, дизайн обложки, 2017
ISBN 978-5-4485-1295-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Глава первая
Это в кино легко смотреть на похороны богатых. Навороченный гроб, парад иномарок чуть ли не у могилы, скорбные импозантные друзья, подруги в трауре от лучших модельеров. А вот Ленка Садовникова стояла у последнего пристанища мужа в синтетическом черном костюме, в котором еще в отрочестве хоронила свою прабабушку. Этакий вид печальной спецодежды на всю жизнь, если удается сохранить фигуру. Я всегда думаю о пошлой ерунде, когда запредел. А тут он как раз и был.
Нет, закапывали гроб в майскую податливую земельку по высшему разряду. Блюли престиж фирмы. Не то чтобы не горевали, но о завтрашних клиентах заботились больше, чем о сегодняшнем покойнике. Поэтому в смысле рукопожатий, вздохов и шепотков было оживленно. А мы, не сослуживцы и не клиенты, стояли в своих лучших темных одежках и плакали. Только у меня не получалось.
– Это шок, – объясняла недоумевающим плакальщикам моя подруга Настасья, – ее позже пробьет, еще тяжелее будет.
Гибель Ленкиного мужа Леонида Садовникова была столь нелепой, что в мою башку не лезло ничего пристойного. Не верилось, что именно он недвижим на белом атласе. Стыдно, но признаюсь: мне азартно хотелось, чтобы его поскорее зарыли. Я сама готова была взяться за лопату. Тогда, наконец, все завершится, мы поедем к Садовниковым, а Ленька, глядишь, уже чайник поставил и телевизор включил.
Во всем было что-то психушно-киношное. Представляете, директор крупной фирмы, он же создатель ее и владелец, тридцати девяти лет отроду упакован в дуб после лечения от алкоголизма. Хорошо представляете? Подвергся, так сказать, процедуре в дорогущей частной клинике. А, главное, зачем? Ленка курносым носом в стенку шикарной квартиры долбилась, аки дятел, чтобы выбить из нее или из себя приемлемый ответ. Не удавалось. Да, всякие презентации, бизнес-ланчи и ужины с нужными людьми автоматически прибивают предпринимателей к группе риска. Но ведь три четверти из них пьют лимонад вместо шампанского, минералку без газа вместо водки и крепкий чай вместо коньяка. Когда есть, что терять, не очень разбалуешься. Погоня за прибылью – занятие круглосуточное. Она же, сволочь, все время норовит увязаться за кем-нибудь другим, свернуть с проспекта в кривой переулок и никогда не останавливается. Более чем успешный Леонид Садовников был из тех, кто бережет здоровье на благо общества. Как Ленка могла прошляпить его алкоголизм? Бывают, конечно, скрытые алкоголики. Но они быстро переходят на легальное положение. А фраза «Леня Садовников – скрытый алкоголик» могла вызвать либо хохот, либо гневное требование взять дурацкие слова обратно и подавиться ими, смотря, кто ее услышал бы.
Пытливая мама когда-то предложила мне тест. Кого выберешь, дочка? Парня, свалившегося под стол после первой рюмки? Или бодряка – весельчака, выпившего ведро и еще растащившего по домам слабаков? Я, не перекрестившись, захотела второго. «Дурочка, – сказала мама. – Первый – предел девичьих мечтаний. А другой сопьется в стельку в течение пяти, максимум десяти лет». Так вот, еще на первом курсе универа я сподобилась наблюдать самоэвакуацию Леонида Садовникова со стула на пол после тридцати граммов джина. Он действительно потерял сознание. Почему-то жутко стало оттого, что парень был старше нас, и оказался в студенческой компании из-за Ленки, в которую умудрился влюбиться с первого взгляда. И мы его сразу чуть не угробили. С тех пор, пока народ квасил, Леня восседал в сторонке с рюмкой, подчеркиваю, рюмкой сухого вина, взирал на нас, скорее, с состраданием, чем с завистью, и частенько не допивал своей порции, даже когда девчонки приступали к исполнению любимого канкана на столе. И почему в юности студенток так тянет на стол? Воображают себя на сцене или подиуме? А, может, испытывают подсознательное желание истоптать мебель, требующую ухода полиролью, и распинать к черту посуду, которую по женской доле всю жизнь придется намывать?
Повело меня в сторону. Так я защищаюсь от неприятных воспоминаний. Но они нападают и нападают, чтобы снова пленить и заволочь в тот злосчастный вечер. Приятельница Ленка Садовникова позвонила часов в пять. Меня дома не случилось, и трубку снял шестилетний отпрыск Всеволод. Дабы не напугать чужое дитятко, тетя Лена, кашляя и ревмя ревя, просипела, что с дядей Леней не все ладно. Дескать, пусть мама, когда появится, срочно с ней свяжется.
– Мам, твоя подруга сильно в телефон плакала, – сообщил мне сын при скорой встрече. – Говорит, с мужем не все ладно. Он ведь бизнесмен? Тогда наверняка пришили.
– Поругались, скорее всего, – пробормотала я. И возопила: – Всеволод! Как ты выражаешься!
– Тогда взорвали или застрелили, – исправился послушный ребенок.
Я схватилась за аппарат.
– Поленька, По-о-о-ля, Ленечка умер на даче. То есть, похоже, покончил с собой.
– Что ты пила, Лена? Абсент? – довольно сухо поинтересовалась я. – Это галлюциноген, отпустит не скоро. Или опять хлестала текилу без соли и лимона стаканами?
– Знаешь, Поля, кажется, ее пил он, – почему-то зашептала Ленка. – Причем предварительно закодировавшись. Или влившись? Или вшившись? Я не разобрала. Но у него в кармане бумажку из наркологии нашли.
– Он пил? Вшившись? Ты сама где? В Кащенко? – заорала я, больше всего испугавшись ее шепота.
– Я дома. Только что звонили охранники с дачи. Поедешь туда со мной? Ты стойкая.
– Сева, бегом вниз к Измайлову, – стоически завизжала я.
– Ага, все-таки пришили, – удовлетворенно констатировало чадо, для которого смерть еще является сугубо телевизионным действом, похоронным сериалом, длящимся переключением с канала на канал и бесследно исчезающим при нажатии кнопки «выкл». – Мама, что сказать Вику? Что ты опять намерена вляпаться в чужую грязь?
Детские вопросы, заданные подслушанными во взрослых ссорах словами. Я даже не посоветовала сынишке величать начальника убойного отдела, полковника Виктора Николаевича Измайлова по имени и отчеству. Мало ли что он мой любовник. Впрочем, не так уж и мало. Вик обитает этажом ниже. И, если не задерживается на службе, мне нет нужды отправлять Севку к моим родителям при возникновении требующих срочного выхода ли, выезда ли ситуаций. А вот насчет грязи, в которую меня вечно тянет… То есть прибивает к трупам, будто щепку к плавающим бревнам. И профессия журналистки вряд ли тому причиной. Бывает и нашу пишущую сестру выносит исключительно на кинозвезд, живых и здоровых. Как ни старается объективно вести криминальную хронику, все равно перечень дорожно-транспортных происшествий с участием знаменитостей получается. Но поскольку в данном случае речь шла о самоубийстве в особо извращенной форме, я с чистой совестью велела сыну:
– Скажи Виктору Николаевичу, что у моей приятельницы что-то стряслось с мужем на даче.
– То есть, что его взорвали!
– Всеволод!
Сказка про белого бычка.
– Ладно, мам, скажу. Если он узнает, что тебя опять знакомые на труп вызвали, то объявит план «Перехват» и вернет домой. А про твою любовь к Вику добавлять? – резвился мальчик.
– Сама, – выпалила я, – при случае.
– Нет, я просто подумал, ему приятно будет. И, когда он тебя вычислит, тебе зачтется.
Севка никогда не спрашивает, любила ли я его отца. И меня это тревожит. Впрочем, наверняка мама обсудила с ним мои сердечные дела. Как она говорит? Даже имея возможность очистить и обезопасить путь, подкуй жеребенка. Мама, мама. Она умеет обсудить все так, что любой остается при ее мнении. Иногда это устраивает.
Внизу загундосила машина. Я выглянула в окно и обомлела – в панике Ленка взяла Лексус мужа. В автотранспорте я совершенно не разбираюсь, но слышала от Садовникова, что его Лексус штука жесткая, требующая от водителя значительного напряжения и подготовки, то есть не каждому мужчине подвластная. А Ленка, как бы помягче выразиться, вообще не мужчина… Я поняла, что живыми до дачи, то есть загородного дома Садовниковых, мы не доберемся. Но ведь не прикажешь выплакавшей глаза хозяйке сменить средство передвижения. Я обреченно поцеловала чуть вспотевшую макушку Севки, мысленно простилась с Измайловым и сделала шаг к прихожей.
– Мам, может, Вик с вами прокатится? Я и один побуду. Он все-таки полицейский.
![Электронная Библиотека [Русские Книги] 📚 Читать На КулЛиб](https://cdn.coollib.biz/s20/1/7/1/8/7/0/171870.jpg)